Тепловой тупик

Деградация отрасли теплоснабжения достигла критической отметки. Рынку нужны новые стимулы, и игроки готовы их предложить.

Во всех городах страны прошедшей зимой происходили крупные аварии в системе теплоснабжения. К этой действительности уже все привыкли, и вряд ли кого-то можно удивить сводками об очередном прорыве трубы и «гейзере» в центре города. Тем не менее этой зимой как минимум три крупных поселения оказались в режиме чрезвычайной ситуации: Санкт-Петербург, Ижевск и Смоленск. Cчет авариям в этих городах шел на тысячи. По несколько десятков бригад коммунальщиков всю зиму курсировали от одного прорыва к другому, чтобы вернуть тепло и горячую воду в целые микрорайоны с больницами, детскими садами и другими жизненно важными объектами.

Износ теплосетевой инфраструктуры в стране достиг критической отметки, трубы нужно было менять «еще вчера». Однако этого не происходит; более того, с каждым годом количество обновленных участков теплосети уменьшается. Как результат, аварийность на теплотрассах стремительно растет, а минувшая зима лишь подтвердила этот тезис. Каждая авария – это огромные траты денег на ее ликвидацию. По сути, профилактические ремонты подменяются авральными работами, которые стоят в разы дороже.

Все самые острые проблемы российского теплоснабжения обсуждались 17 марта в рамках круглого стола «Текущее состояние теплоснабжения: путь, ведущий к деградации», организованного журналом «Эксперт» и либеральной платформой партии «Единая Россия». Главная мысль круглого стола: отрасль зашла в тупик, и ей нужны инвестиции. Если же деньги не придут в тепловое хозяйство, и особенно в теплосети, то коллапс системы неизбежен. Но как привлечь инвестиции в отрасль? Свои позиции по этому вопросу есть у компаний, генерирующих тепло, у теплосетей, у местных властей и у федеральных органов власти.

Железо потерпеть не может

Износ теплосетей достиг во многих городах критического уровня 70%. В общем, это тот случай, когда проще все снести и отстроить заново. Такое состояние — результат того, что последние четверть века отрасль так и не подвинулась к рыночным условиям хозяйствования. В результате деньги инвесторов не приходят в тепловое хозяйство, а утекают из него.

«Исторически сложилось так, что тепло у нас серьезно недофинансировано. И в первую очередь недофинансированы тепловые сети. Сети всегда были муниципальными, то есть «своими». А если «свои» – значит, потерпят, – объясняет генеральный директор Сибирской генерирующей компании (СГК) Михаил Кузнецов. – Однако потерпеть могут люди, железо потерпеть не может. Со стороны СГК мы подтверждаем рост аварийности на тепловых сетях. Но для того чтобы финансы пошли в сети, отрасли нужны институциональные изменения, которые позволили бы вкладывать средства, улучшать состояние и экономику сетей. Чем больше затягивается принятие непростых решений, тем дороже в будущем они обойдутся».

Суть необходимых институциональных изменений можно объяснить так. Реформа РАО ЕЭС привела в энергетическую генерацию бизнес. Однако часть генерации – ТЭЦ работают не только на генерацию электроэнергии, но и на выработку тепла. В итоге в нерыночную отрасль пришел бизнес и постарался на своем конце цепочки выстроить понятные ему правила, где главное – прибыль. На другом конце цепочки – потребитель. Ему, платящему немалые деньги за услуги коммунальщиков, просто хочется получать качественные услуги в виде отопления и горячей воды. И обоснованно не хочется вникать в проблемы и споры, возникающие в ЖКХ и энергетике. Отношения между потребителем и генератором регулируют региональные власти. В итоге потребитель получает столько тепла, сколько ему отпустили, а муниципальные власти, пытаясь не допустить социальных взрывов, жестко регулируют плату за услуги ЖКХ. Для компаний-генераторов это выливается не в классическое рыночное правило: единица товара (тепла) за определенную сумму, а в более изощренное: «условно» неограниченное количество тепла, отпущенное в сеть, за некую выручку, которую обещает муниципалитет. То есть выручка мало зависит от количества товара, реально отпущенного потребителю. Валовую выручку устанавливает регулятор, и ее величина основывается на предполагаемых затратах генератора. В итоге у последнего нет стимулов экономить и модернизироваться, так как чем больше затрат, тем больше выручка. Прибыль же (если ее получить) может быть «вырезана» из выручки в следующем году.

Но это лишь одна проблема, разрушающая экономику отрасли. Есть и другая.

Котельнизация муниципалитетов

Теплогенерирующие компании указывают на то, что регионы не только диктуют правила работы генерации на каждом конкретном рынке, но и часто контролируют свои же местные управляющие компании и тепловые сети. В итоге получается неприятная ситуация: местная инфраструктура и ее регулирование завязаны на одних и тех же лиц, принимающих решения. Генераторы видят в этом массу рисков: получается, что муниципалитеты пытаются улучшить экономику одних игроков (сетей и котельных) за счет других – зачастую за счет крупной когенерации. В итоге один товар – тепло на коллекторе – у разных производителей стоит по-разному. При этом количество котельных в системе теплоснабжения в последние годы заметно растет.

По словам заместителя министра энергетики РФ Вячеслава Кравченко, одна из проблем отрасли – излишек генерирующей мощности. Система устроена так, что не стимулирует приток средств в обновление фондов крупных ТЭЦ и теплосетей, однако поощряет инвесторов вкладываться в иной способ генерации тепла – через котельные. Минэнерго предлагает увеличивать выработку тепла на ТЭЦ, поскольку это самый эффективный источник тепла. Дело в том, что ТЭЦ работают сразу на два рынка: сжигая газ, они вначале производят электроэнергию, а оставшееся тепло пускают в систему теплоснабжения. Котельные же просто вырабатывают тепло из газа. В итоге КПД ТЭЦ на десятки процентных пунктов выше, чем у котельных. Отсюда эффект экономии. Но на практике в последние годы ТЭЦ теряют долю рынка, уступая котельным.

Поскольку крупные ТЭЦ работают и на электрогенерацию, и на выработку тепла, часть регулирования их деятельности берет на себя Минэнерго. В частности, министерство утверждает схемы теплоснабжения для городов с населением свыше 500 тысяч человек. Этот документ определяет планы развития системы теплоснабжения в каждом конкретном городе и меры по повышению эффективности этой системы. Эти схемы также определяют, какая организация будет выполнять функции единой теплоснабжающей организации (ЕТО). По замыслу Минэнерго, ЕТО станут операторами теплосетевой инфраструктуры, а заодно и финансовыми агентами. С точки зрения министерства, создание ЕТО – это оптимальный вариант реформирования тепловой отрасли.

Однако в регионах считают, что регулирование системы теплоснабжения по-прежнему должно происходить полностью на региональном уровне. Например, Вячеслав Вахрин, заместитель губернатора Тюменской области, полагает, что денег, поступающих в систему, должно хватать в том числе на модернизацию теплосетевой инфраструктуры. Вахрин видит в отрасли и конкуренцию, когда сети, котельные и ТЭЦ принадлежат разным собственникам. Из-за этого происходит борьба за выручку. А власть должна держать руку на пульсе, чтобы соблюсти баланс интересов.

Это идеальная ситуация, но, к сожалению, часто баланс интересов соблюдается в интересах одних игроков в ущерб другим. Пример привел заместитель генерального директора по операционной деятельности компании «Фортум» Парвиз Абдушукуров. В Тюмени тариф для ТЭЦ компании «Фортум» с 2013 по 2016 год вырос на 35% (с 611 руб./Гкал до 827 руб./Гкал). На 35% вырос тариф и для частных котельных. А вот стоимость тепла от муниципальных котельных повысилась с 1183 руб./Гкал до 3135 руб./Гкал, то есть в 2,65 раза.

В целом ситуация, когда тарифы у одних растут быстрее, чем у других, наблюдается по всей стране. ФАС указывает для регионов предельный индекс роста цен на услуги ЖКХ. Однако кому и на сколько поднять тариф, определяют на местах, главное – чтобы совокупный платеж не превысил установленного предела. Так и возникают ситуации, подобные тюменской, – когда цены на тепло выросли для разных участников очень по-разному.

ЕТО и альтернатива

По словам Вячеслава Кравченко, большинство крупных городов согласовали схемы теплоснабжения в Минэнерго и сейчас запускают ЕТО в работу. Однако в восьми городах схемы до сих пор не утверждены.

Тюмень – один из них. Как объясняет Вячеслав Вахрин, схематеплоснабжения в городе не принимается из-за того, что она требует реализации инвестиционной программы суммарным объемом 18,5 млрд рублей, и все эти затраты лягут на плечи потребителей – либо прямо, либо через бюджет. Таким образом, складывается ситуация, когда инвестор возьмет кредит в банке, построит или модернизирует сети, а потом бюджет оплатит ему это строительство.

Вячеслав Вахрин выступает и против сложившейся практики назначения ЕТО. В соответствии с действующим законом статус ЕТО получает компания, обладающая самой протяженной сетью. Но на практике магистральные сети всегда длиннее распределительных. А это значит, что владелец магистралей (часто ТЭЦ) и становится ЕТО. В итоге к ЕТО уходят и деньги, и функции регулятора. «То есть рынок полностью монополизируется частной компанией», – выражает озабоченность Вахрин.

Позицию тюменских властей можно понять – вряд ли им хочется отдавать сети под управление генерирующей компании, действительно создавая риск монополизации (тем более что представители генерации никак не комментируют этот риск). Кроме того, переход на ЕТО подразумевает механизм тарификации «альтернативной котельной» – некоей предельной цены на тепло. Этот предел намного выше цены тепла с ТЭЦ, однако ниже цен на тепло от котельных. В итоге есть риск, что часть котельных будет вынуждена уйти с рынка.

Тем не менее неправильно говорить, что ТЭЦ должны полностью вытеснить котельные. По словам председателя совета директоров компании «Евросибэнерго» Андрея Лихачева, место котельным в системе теплоснабжения найдется. Во время доставки тепла часть его теряется, и чем дальше транспортировать тепло от ТЭЦ, тем больше его тратится на «обогрев улицы». В итоге в удаленных от ТЭЦ районах экономически выгоднее построить котельную, нежели доставлять тепло по магистрали.

Долги давят на инвестиции

Помимо всего прочего, ЕТО – это попытка решить долговые проблемы, возникающие в системе ЖКХ. На текущий момент генерация тепла находится в самом конце «пищевой цепочки» и получает деньги после того, как управляющая компания их соберет, передаст теплосетевой организации, а та, в свою очередь, – ТЭЦ. Деньги проходят эту цепочку с большими задержками, а иногда и с потерями, что сильно бьет по экономике крупной генерации.

В частности, директор по взаимодействию с органами власти компании «Квадра» Семен Сазонов отметил асинхронность платежей ресурсоснабжающих организаций за газ и отпущенную гигакалорию. В частности, за газ ТЭЦ платят авансом, в то время как деньги за произведенное тепло получают лишь спустя месяцы, если получают вообще. Проблема неплатежей со стороны управляющих компаний, которые, в свою очередь, получают деньги населения, сейчас крайне обострилась. Накопленный объем долгов грозит привести к банкротству компаний по всей цепочке.

Подтвердил наличие проблем с оплатой представитель другой генерирующей компании – Эдуард Лисицкий, замгендиректора по развитию ТГК-1. По его словам, совокупный долг потребителей за тепловую энергию и горячую воду в зоне работы ТГК-1 достиг 12 млрд рублей. Наибольшая часть задолженности приходится на предприятия ЖКХ – 9 млрд рублей, причем более половины долга накопили коммунальные службы Санкт-Петербурга. «Недополучение финансирования вследствие растущей задолженности ставит под угрозу безаварийность отопительного сезона и снабжение теплом добросовестных потребителей. Неплатежи в значительной мере замедляют темпы обновления изношенной теплосетевой инфраструктуры. Так, за пять лет задолженность предприятий ЖКХ выросла на 99 процентов и уже превышает объем годовой инвестиционной программы дочернего общества «Теплосеть Санкт-Петербурга»», – предупреждает Лисицкий. В целом же по системе теплоснабжения долги перед крупными ТЭЦ достигли 180 млрд рублей.

На балансы крупной генерации давят не только долги потребителей, но и опережающий рост цен на газ. В итоге отрасль хронически несет убытки. По словам Парвиза Абдушукурова, убыточными оказываются 90% когенерации. Если нет прибыли, то нет кредита. А если нет кредита, то нет инвестиций.

Концессия буксует

Разорвать связь теплосетей с региональной властью и порочный круг «убытки – отсутствие инвестиций» был призван блок законов, посвященный концессии. Идея в том, что инфраструктура, принадлежащая муниципалитетам, передается в управление частным компаниями. По замыслу правительства РФ, это должно стимулировать приток средств в отрасль ЖКХ, так как концессионер, получив в управление объект, инвестирует в его развитие. Однако, несмотря на усилия Минстроя, концессия пока не стала инструментом привлечения инвестиций. Депутат Государственной думы Елена Николаева отметила, что на текущий момент региональным властям удалось заключить более тысячи концессионных соглашений, однако лишь в 25 случаях речь идет об инвестиционных и финансовых обязательствах со стороны концессионера. «Что же получается? Люди садятся на денежный поток, притом даже не на принадлежащем им имуществе!» – возмущена Николаева.

Однако есть и позитивные примеры. В частности, Ян Горелов, генеральный директор компании «Тверской энергетический комплекс», инвестирующей в тверские теплосети, поделился позитивным опытом инвестиций. Работа компании в отрасли показывает, что доступность дешевого и, самое главное, длинного кредита делает вложения в теплосети выгодным бизнесом. При этом первые пять лет инвестиции оказываются планово-убыточными. Однако в последующие годы финансовый поток позволяет отбить деньги, вложенные в модернизацию, и погасить заем, взятый на переоборудование. Хотя, конечно, стоит сделать оговорку: чтобы перейти непосредственно к модернизации сетей, нужно решить ряд очень сложных задач. А именно: договориться практически со всеми контрагентами, включая муниципалитеты, региональные власти и «Газпром», МУПами, управляющими компаниями и т. д., заставить исполнять закон тех из них, кто его не исполняет, и т. п.

На основании опыта тверской генерации можно выдвинуть гипотезу, что ликвидация огромных потерь в тепловых сетях за счет модернизации может остановить бесконтрольный рост платежей, увеличив при этом рентабельность всей системы. Для генерации вопрос звучит так: что первично – рост платежей до уровня, позволяющего выйти на безубыточность, после чего пойдет приток инвестиций, или, наоборот: инвестиции, которые поднимут эффективность бизнеса до такого уровня, что он станет рентабельным даже при текущих платежах?

Кажется, что отрасль, ликвидировав потери в сетях, доходящие до 30%, может вернуться к прибыльности и при нынешних ценах на тепло. Но на практике этому мешает отсутствие у сети рачительного хозяина, сложная система ценообразования, долги и наличие утечки ликвидности из-за недобросовестных участников.

Так или иначе, тепло – это социальный продукт. При этом плата за него населением воспринимается как некий налог. Однако граждане, покупая товар (платя налог), должны также участвовать в процессе формирования консенсуса. Передача тепловых сетей в руки крупной генерации часто не сопровождается ответом на важные вопросы о планах масштабной модернизации систем теплоснабжения, о том, насколько повысится тариф и когда он перестанет расти. Сейчас эти вопросы задают региональные чиновники, вполне имеющие на это право.

Можно ли достичь консенсуса в вопросе о реформе системы теплоэнергетики? Скорее всего, да. Но для этого все участники рынка должны раскрыть карты, а именно: ответить себе и потребителям на ряд вопросов. В каком объеме и с каким темпом будет осуществляться модернизация системы в случае ЕТО? Как будут снижены потери в системе, за счет чьих инвестиций, как это скажется на себестоимости производства тепла и какими в итоге будут удельные (на один «квадрат» жилплощади) платежи населения за тепло? Как только ответы на эти вопросы будут получены с достаточно высокой степенью точности или хотя бы появится коридор возможных оценок всех этих параметров, найти консенсус будет совсем не сложно.

Евгений Огородников,

журнал «Эксперт» №12 (21 – 27 марта 2016 года)